Чтобы воздвигнуть философское здание, которое выдержало бы испытание временем, мне следует позаботиться не столько о том, чтобы разместить каждый кирпич с отменной аккуратностью, сколько о том, чтобы заложить как можно более глубокое и твердое основание. Аристотель изобрел ряд специальных понятий, таких, как содержание и форма, действие и сила, — понятий слишком обширных, неопределенных, расплывчатых, но одновременно твердых, неколебимых и трудноразрушимых; это привело к тому, что об аристотелизме болтают уже чуть ли не в яслях, а также к тому, что, например, «английский здравый смысл» исключительно перипатетичен и что обыкновенные люди в такой степени привыкли обитать в жилище Стагирита, что все увиденное ими из окна кажется им непостижимым и метафизичным. Долго пришлось ждать, прежде чем выявить, что, как бы мы ни были нежно привязаны к старой структуре, она не пригодится для современных нужд; соответственным образом, все поправки, перестановки и частичный снос философских зданий производились под гнетом авторитетов Декарта, Гоббса, Канта и других. Есть еще одна система, которая остается на собственном месте. Я имею в виду шеллингианско-гегельянский особняк, обставленный нынче в немецком вкусе, но с такими оплошностями в самой конструкции, что, хотя он совершенно новый, его следует объявить непригодным для жилья. В этом томе предпринята попытка создать философию по аристотелевской модели, т.е. очертить теорию настолько понятную, что в течение долгого времени вся работа человеческого разума в философии любой школы и рода, в математике, в психологии, в физической науке, истории, социологии или какой-либо другой области будет выглядеть как заполнение всех ее деталей. Первый шаг в этом направлении состоит в том, чтобы найти простые понятия, применимые ко всем предметам. В моей книге не будет никакой инструкции для передачи ее последующим поколениям. Как и любой математический трактат, она предложит определенные идеи и определенные основания, доказывающие их истинность; но, если вы их принимаете, вам, должно быть, нравятся мои доводы и ответственность лежит на вас. Человек является по сути своей социальным животным, но одно дело — быть социальным, а другое — стадным: я отказываюсь служить вожаком баранов. Моя книга рассчитана на тех, кто желает искать; те же, кто хочет, чтобы им подали философию на блюдечке, могут убираться куда хотят. Слава Богу, философских харчевен достаточно на каждом углу! (Из предисловия автора).